Зачем России нужна Украина?

Четверть века назад расстояние от передней линии нашей обороны на западе до советской границы составляло 500–800 км. Ослабление Советского Союза привело к потере влияния в Восточной Европе, краху Варшавского договора, ползучему распространению НАТО и, соответственно, к серьезной потере глубины театра военных действий. Теперь мы имеем прерывистую линию обороны: Калининградская область — западная граница Белоруссии — Приднестровье — Севастополь. Переход Украины под американский патронаж рано или поздно означал бы появление войск НАТО в этой стране и, конечно же, ликвидацию российской военной базы в Севастополе. Приднестровье при этом оказалось бы в глубоком натовском тылу и стало бы практически недоступным. В этом контексте присоединение Крыма к России следует рассматривать как важнейшую стратегическую победу. И хотя окончательное взятие Украины под американский контроль все еще возможно, сохранение Севастополя и тем более всего Крыма позволяет удерживать стратегическое равновесие.

Линии стратегической обороны россии

Старые, но еще актуальные моральные основания уже не могут обеспечить устойчивость мировой системы. Именно Россия может предложить новую концепцию мировой системы, новые принципы взаимодействия государств.

Почему к России тянутся? Года два назад мне довелось беседовать с несколькими выдающимися европейскими учеными, они участвовали в работе Ярославского политического форума. Я спросил, можно ли создать в России дискуссионную площадку мирового уровня. Ответ удивил: все они сказали, что только в России и можно создать площадку, альтернативную западным, таким как Давос; только в Россию не задумываясь поедут представители любой страны; Россия — лучшая страна для выработки иной, не западной повестки дня.

Наша страна всегда имела несколько отличную, а во времена СССР и значительно отличную от западной картину мира. Возможно, в этом и кроется глубинная причина нежелания Запада идти на широкое сотрудничество с Россией. Риск для Запада в том, что российское понимание, как устроить мировой порядок, может оказаться привлекательным слишком для многих, для большинства человечества. И в этом случае моральное лидерство Запад потеряет.

Процитируем Вудро Вильсона: «Мы создали эту нацию, чтобы сделать людей свободными, и мы… не ограничиваемся Америкой, и теперь мы сделаем всех людей свободными. А если мы этого не сделаем, то слава Америки улетучится и ее мощь испарится». Вудро Вильсон добился от Конгресса вступления в мировую войну, фактически превратив экономически мощную, но политически провинциальную державу в мирового лидера.

Следует критически оценивать сегодняшнюю практику применения концепции Вильсона. И не покажет ли критический анализ, что от мессианских идеалов столетней давности почти ничего не осталось, что свет «маяка свободы» не привлекает человечество, а скорее пугает и отторгает? Что некогда идеалистическая политика, а для многих она действительно была такой, вырождается в самую циничную Realpolitik? Грубое вмешательство во внутренние дела других стран, приводящее к разрушению структур государства, к огромным жертвам — Ирак, Сирия, Ливия… Бесцеремонное обращение с ближайшими союзниками: прослушка глав государств, давление на французские банки, отказ отдать Германии ее золото и т. п. Использование радикальных исламских сил для достижения вовсе не идеалистических, а абсолютно прагматических, шкурных целей. Небывалый ранее контроль средств массовой информации — мы сейчас ясно видим это на примере антироссийской кампании, раздутой в связи с украинским кризисом.

Жители востока и юга Украины требовали от Киева немногого. Вопрос о выходе из состава страны всерьез не стоял. Граждане этих регионов хотели некоторой разумной самостоятельности. Киевские власти категорически отказались обсуждать предложения юго-востока. Термин «федерализация» был назван преступным, сторонники иного, не унитарного, устройства украинского государства объявлены сепаратистами. Затем последовали дикие действия радикалов в Одессе, где были сожжены, расстреляны или отравлены десятки противников киевской власти, потом было демонстративное уничтожение милиционеров в Мариуполе — милиционеров, отказавшихся выполнять карательные функции. Эти события ужаснули людей, сомнения отпали, граждане пришли на референдум и проголосовали за независимость. В ответ Киев начал карательную операцию против граждан собственной страны. Тупая бескомпромиссность Киева, поощряемая Западом, не оставила жителям востока возможности мирно, политическими средствами добиваться учета своих интересов.

Одно ключевое обстоятельство не может понять киевская верхушка. Унитарное украинское государство в прежних границах невозможно. Именно унитарное украинское государство развалилось, потерпело крах, вернуть его нельзя. К сожалению, этого не понимает и доминирующая сегодня часть интеллектуального класса. «Западенская» идеология построения украинской нации с заметным акцентом на бандеровщину стала стержнем политической жизни. Шаг влево, шаг вправо считается побегом. Но с этой идеологией не может согласиться огромная часть людей, проживающих на Украине.

ПС

Относительно переворотов и революций есть довольно универсальное правило: если через год все успокаивается — значит, пронесло, если и спустя год полыхает, то пламя уже не остановить. Именно это и происходит на Украине после «второго Майдана» — пожар, который если и затухнет, то только когда все выгорит. И Россия не могла остаться в стороне от этого пожара, разгоревшегося на исходе зимы 2014 года. Во-первых, разумеется, потому, что Украина для России — это больше, чем просто сосед: это страна, которая так и не стала заграницей. И когда российские чиновники рассуждают о том, что ни одна другая нация не переживает украинскую трагедию острее, чем русские, они правы. Во-вторых, именно России пришлось стать одним из ключевых участников украинских событий. Сначала был присоединен Крым — операция столь же блестящая, сколь и безальтернативная. Затем — Донбасс. Крымский сценарий здесь был невозможен, но понятно, что Донбасс уже никогда не сможет быть частью Украины, если та будет пытаться стоять на основаниях унитарности и этнонациональной идеологии — той  идеологии, из-за которой разгорелась гражданская война на юго-востоке. Донецкая и Луганская народные республики в определенном смысле уже часть России, поскольку по факту являются форпостом «русского мира» в разворачивающемся конфликте. Российская Федерация, даже если бы того захотела, не сможет отказаться от влияния в этих регионах и от помощи Донбассу.

Революция расколола не только Украину, но и все мировое геополитическое пространство. И этот раскол другого рода — того, из которого в дальнейшем произрастает новый миропорядок. Это было заметно и раньше, но именно после Майдана стало отчетливо видно: Россия выходит не только из-под геополитического, но и из-под идейного контроля Запада. Причем делает это во многом более зрело, чем делал Советский Союз, поскольку делает это свободно и опираясь на опыт очень тяжелого для нас ХХ века. И, судя по реакции международного сообщества, такая Россия многим в мире нравится  больше, чем можно представить, если ориентироваться исключительно  на заявления американских и европейских политиков. Похоже, военно-политическая, экономическая и идеологическая гегемония Запада начинает распадаться, и независимое поведение России в украинском кризисе стратегически выгодно. Поэтому, когда Меркель рассказывает Обаме, что Путин «потерял связь с реальностью», она говорит о «реальности», которой больше нет, и в глубине души западные политики это понимают. А потому никто не придет закрыть России путь в будущее.